Журналист Евгений Додолев о песнях Цоя в «Московском комсомольце» 1988 г.
«Простые слова, доходчивые образы, незамысловатые мелодии»
Цой, профессиональный резчик по дереву, оперировал не словами и звуками, а местом, где они должны были быть. Он был великий повелитель пустоты, который, как по микеланджеловскому завету, умело удалял все лишнее.
«М-м-м, восьмиклассница» или
«у-у-у, транквилизатор» — тут ничего и не надо объяснять. Цой и не объяснял, не нагружал песни образами и их трактовкой, а только лишь вырезал себя отовсюду — в песнях, на концертах, где он не говорит в микрофон лишнего слова, на встречах со зрителем, в редких интервью.
На эту тему есть красноречивая история: выступление Цоя в Концертном зале Симферопольского музыкального училища им. Чайковского. Вопрос из зала: «Скажите, пожалуйста, что означает „у-у-у, транквилизатор“?» «Виктор, даже не задумываясь, ответил: „У-у-у — это бессмысленный набор звуков, а транквилизатор — это лекарство…“»
Цой исчез, а пустота
осталась
Музыка «Кино» — это тоже музыка многозначительных пауз, пробелов, умолчаний, к которым воображение дорисовывает остальное. Виктор Цой много грезил о правильном звуке. Ему не хватало доступных возможностей — старой аппаратуры дома у Алексея Вишни и портастудии, подаренной группе благоволительницей Джоанной Стингрей.
При жизни ему не удалось записаться так, как он хотел. Вышедший миллионным тиражом посмертный «Черный альбом» содержит, по сути, наброски песен. Но привыкший додумывать слушатель и не различает, что слышит лишь общую идею Цоя о звуке. Песни «Кино», заученные поколениями как молитвы, превратились в канон.
В ИКОНОСТАСЕ РУССКОГО РОКА, КРОМЕ ЦОЯ, НЕТ НИКОГО. ОН И ЗИЯЮЩАЯ ПУСТОТА.
На самом деле, это непросто — с тех пор никто не смог победить Цоя в лаконизме выражения чувств и афористичности послания в песне. Больше не было таких сочинителей в России.